понедельник, 23 августа 2010
В пальцах ног перо мелькает – на подходе третий том (с) А вот и незатейливое PWP. Правда, не 10 страниц, а всего полторы, да и рейтинг – вполне невинный. То есть, улавливаете, да? Ни сюжета, ни порно. Граждане, вас нае…кхм. Обманули. Я серьезно. Задумайтесь.
Основано на милом сердцу любого левиттохардиста интервью (
ссыль), однако в целом – чистейший бред сумасшедшего графомана.
Я предупредила.
AN: все РПС по-прежнему связаны между собой. Хотя смысла в них нет, так что это в принципе неважно)))
Джозеф прекрасно знал, что нравится женщинам.
читать дальшеОн очень рано понял, что женщины обожают его милую наивную улыбку, ямочки на его щеках, его глаза, его волнистые волосы, богатый внутренний мир…ну и так далее. И пусть чувства, которые он вызывал у дам, были, чего уж там, далеки от роковой страсти, и тяготели скорее к материнскому инстинкту, его это вполне устраивало.
Кроме того, Джозеф знал ничуть не хуже, что нравится и мужчинам. Мужчины обычно обращали внимание на его стройную изящную фигуру, подвижные, красиво очерченные губы и ловкие пальцы, на его грацию, а еще отмечали – чаще всего с некоторой завистью – как хорошо на нем сидит одежда. Конечно, далеко не все мужчины воспринимали Джо подобным образом, но исключения – они ведь только подтверждают правило, верно?..
Так вот, Том исключением не был, о нет. Наоборот – он был одним из самых приятных не-исключений в жизни Джо.
С Томом имелась только одна сложность: он тоже был в курсе, что нравится женщинам. И мужчинам. А также детям, животным – диким и домашним, старикам и вообще всему народонаселению планеты Земля. Ну и Джозефу, само собой. Том отлично понимал, что именно делают с несчастными жертвами его хитрые серо-зеленые глаза, его нагловатые кошачьи повадки, его низкий хрипловатый голос, и, конечно, его рот, совершенно порнографический, непристойный, восхитительный рот.
Том абсолютно точно знал, что чувствует Джо, когда видит, как он грызет ноготь, зубочистку, карандаш – да что угодно, как он проводит языком по губам, как проходит мимо, с самодовольной ухмылкой на лице, и подмигивает ему, снимая на ходу футболку.
Том знал это потому, что сам чувствовал примерно то же самое, когда Джо, прищурившись, внимательно рассматривал его татуировки, будто облизывал их взглядом, сжимая при этом бутылку с водой, сигарету, стаканчик кофе своими роскошными пальцами – сильно, но нежно. Когда Джо улыбался Тому и опускал глаза, так очаровательно-невинно, и выгибал черные брови, когда вытягивал стройные ноги и откидывал голову назад, демонстрируя всем желающим и нежелающим (если такие действительно существовали в природе) свою длинную шею.
В общем, они стоили друг друга - два самовлюбленных, самодовольных, самоуверенных провокатора – и с самого начала им обоим было очевидно, к чему все это приведет. Им – и всем окружающим.
Первым сдался Том. У него всегда были трудности с терпением, выжиданием и контролированием собственных эмоций, когда речь заходила о чем-либо, чего ему хотелось по-настоящему сильно. Он обратился к старинному, проверенному средству – алкоголю, и оно сработало, старинное средство оно ведь потому и старинное, что срабатывает каждый раз.
Да, теперь Джо мог облизывать татуировки британца вполне буквально, а Том – ежедневно находить новое применение его замечательным пальцам, но ни один из них не стал в связи с этим менее самовлюбленным, самодовольным, самоуверенным провокатором. И не перестал дразнить другого, при каждом удобном и неудобном случае, главным образом - на публике.
Это было что-то вроде игры, и Том - очевидно, благодаря большему количеству практики – в турнирной таблице укрепился на первой строчке, а Джо негласно считался подающим надежды вице-чемпионом. У их игры, как и у всякой другой, существовали правила, никем, правда, не установленные, и теперь, после памятного интервью в Нью-Йорке, право на подачу получил Гордон-Левитт. По крайней мере, моральное право.
- Чего это ты на меня так смотришь? – Том подозрительно прищурился, нахмурив брови.
- Я? Смотрю? На твою мерзкую рожу? – Джо пытался изобразить возмущение, но не мог заставить себя прекратить улыбаться. – Кен, я смотрю на него?
- Понятия не имею, Джозеф. – Ответил японец, усаживаясь в такси и пристегиваясь. – Потому что я на вас обоих определенно не смотрю.
- Мистер Ватанабе немного раздражен, тебе не кажется?.. – Гордон-Левитт наивно похлопал ресницами и снял пиджак, чтобы не помялся по дороге.
- Может это как-то связано с тем, что мы с ним ночевали в соседних номерах? – предположил Том, хитро ухмыляясь. – Садись в машину, узник Бухенвальда.
- Дамы вперед, невероятный Халк.
Том молча открыл для него дверцу. Джо закатил глаза, но все-таки влез в салон и устроился у окна, британец сел рядом, достаточно близко для того, чтобы Гордон-Левитт смог положить ладонь на его бедро и настойчиво сжать пальцы.
С переднего сиденья послышался страдальческий вздох. Харди пристально посмотрел на руку Джо, потом перевел взгляд на его лицо и самодовольно ухмыльнулся.
- Я знаю, что ты задумал. – сообщил британец, и его голос был таким низким и вибрирующим, что Джозеф не мог точно сказать, слышит он его или чувствует. Всем телом. – Ничего не выйдет, дорогуша.
- Это мы еще посмотрим… - прошептал Джо, облизывая губы, и, наклонившись поближе, к самому уху Тома, присовокупил еще несколько тщательно подобранных слов, заслужив очередной одобрительный рокочущий вздох и легкий поцелуй.
Кен в отчаянии закрыл лицо руками.
Возможно, он слегка перегнул палку. Эта фраза, насчет одежды, явно была лишней: после нее Том едва не выщипал себе левую бровь и почти до крови изгрыз свои губы – Джозефу нравились губы Тома, и в его интересах было сохранить их целыми и невредимыми. Кроме того, британец отвлекал оператора, ожесточенно ерзая в кресле в тщетных попытках найти удобную позу.
Наконец, интервью закончилось, и Том, бросив Джо всего три слова на ходу, пулей вылетел из комнаты. Негромко, так, чтобы услышал только он, и он услышал, и не смог сдержать неприлично широкую довольную улыбку. Потому что первое слово было «уборная», именно так вот, мило и старомодно, а второе – оно понравилось Джо еще больше – «немедленно».
Насчет третьего слова Гордон-Левитт не был уверен: то ли «любимый», то ли «ублюдок», и резонно рассудив, что разница - в контексте - небольшая, он решил подумать о более увлекательных вещах.
Он торжествующе оглядел комнату, сунул руки в карманы брюк и, промурлыкав себе под нос: «Один-один, дорогой», отправился за своим трофеем.
Вопрос: *
| 1. лайк |
|
5 |
(100%) |
| 2. не лайк |
|
0 |
(0%) |
|
|
|
| Всего: |
5 |
@настроение:
убейтеменянаконецясерьезно.
@темы:
РПС,
левиттохардизм
-
-
24.08.2010 в 20:29я не настолько хорошо в нем разбираюсь
так что верю на слово)
Таис Афинская
я бы сказала - мускулистости))))))
только и всего.
Ghoulein
спасибо большое)))
-
-
25.08.2010 в 22:08Мне понравилось)))) Параноид, ты гениальна - так обрисовать сцену в машине это уметь надо))
Моя довольна)
-
-
25.08.2010 в 22:12мимимими))))