Вчера, в три часа ночи (в 3:45, профессиональная деформация, ога) подсознание Параноида, заботливо самого Параноида не разбудив, наваяло при помощи айфона такую дикую ересь, что, честное слово, граждане, стыдно даже перечитывать, не то что публиковать. Но что я могу поделать.
Подозреваю, что подсознание вконец окосело от твиттера г-на JGL, ознакомившись с которым довольно бегло я, неожиданно для себя, обнаружила, что Джозеф, оказывается, тоже фанадка Тома Йорка, прекрасного и удивительного, (собственно, мое сердце растаяло при взгляде на эту картинку. авв. подлый ДГЛ), и к тому же - исключительно милое существо. Это был для меня шок.
Кроме того, все то же подсознание решило выудить из своих глубин замурованные там симпатии к гражданке Пейдж, так бы ее съела, ааррр которая тоже очень ничего.
Оговорюсь. Это не текст-ситуация, это текст-бредощущение. Смысл в нем конструкцией не предусмотрен.
Ах, да. Я собак не люблю, но все же не могла оставить судьбу подобранного на улице скотч-терьера не устроенной (да, это продолжение "Скотч-терьера", и я не устаю повторять - все мои РПС связаны между собой))
Ну и вот. О, боже.

~350Они все очень милые люди – на самом деле, особенно, Джо, исключительно искренний, способный испытывать неподдельный восторг и заражать им окружающих.
Эллен смеется вместе с ним, Эллен поет с ним дуэтом его любимые песни - Radiohead или что-нибудь, попроще, инди, в основном, Эллен позволяет ему брать грим и рисовать на ее лице - красным и золотым - все, что он пожелает. Он как старший брат, которого у нее никогда не было, а Том... Том, как ни странно, скорее напоминает ей отца. Когда он входит в комнату и говорит, - добродушно улыбаясь, лаская их обоих своим низким, чувственным голосом, - он говорит Эллен:
- Привет, малышка, - касается осторожно ее щеки и добавляет, рассеяно втирая в ладонь солнечно-желтый грим, оставшийся на пальцах, - Потрясающе выглядишь.
А потом, когда она уже собирается ответить, Том и Джо намертво сцепляются взглядами, и ей бы отойти, но она не успевает, никогда не успевает: зажимают ее в объятиях, своих объятиях, и целуются у нее над головой.
- Эй, парни...вы меня удушите.
- Ох, прости, Эллен.
И они, как всегда, смеются, потому что каждый из них - праздник, а там, где праздник, никто не должен грустить.
Джозеф - безумный карнавал, рок-фестиваль, чистые басы из его наушников, выставки и концерты, фаршированные чили оливки, его яркие футболки, испачканные красками джинсы.
Том - эгоист, так что это что-то личное, наверное, какая-нибудь годовщина, потому что он, к тому же, весьма сентиментален. Уличный джазовый оркестр, теплое солнце, камин, хороший виски, хороший табак, кот на коленях, свежий ветер, словно под парусом, ясный взгляд, терпкий поцелуй. Поцелуй-обещание.
И Эллен, красивая, как куколка, - Рождество в родительском доме, леденцы, конфетти и снежинки, и елочные игрушки, свечи, варежки крупной вязки и румянец на щечках - после уличной вьюги и холода.
Но здесь и сейчас – праздник совершенно буквальный, и Эллен поправляет на голове картонный колпачок и улыбается, восторженно, как ребенок, потому что Том говорит:
- У нас кое-что есть для тебя.
- Кое-кто, вернее, - поправляет его Джозеф, который в принципе не способен молчать дольше двух минут подряд.
Том открывает дверь, и в комнату, с громким лаем, влетает что-то маленькое, черное и невероятно мохнатое, и запрыгивает к Эллен на колени.

запись создана: 25.08.2010 в 21:48