2

[tlon]

во-первых,

вот

Оказавшись на свежем (даже чересчур свежем) осеннем воздухе, Шульдих немедленно почувствовал себя полнейшим идиотом. Глупо было хлопать дверью, бежать вниз по скользкой лестнице с риском сломать как минимум обе ноги, и – самое главное – верхом глупости телепату казалась адресованная Кроуфорду проникновенная речь, от первого до последнего слова.
- Придурок! – не видя причин скрывать справедливое негодование, сообщил рыжий собственному двойнику, отражавшемуся в глянцевой витрине маленькой кофейни. Выглядел двойник неважно и явно нуждался в заботе и утешении. Именно этим – утешением и заботой – и решил заняться немец. Лично – больше ведь некому.
Начал Шульдих с заботы: проверив наличие бумажника в кармане чужого (кроуфордского?..), схваченного второпях пальто, вошел во в меру прокуренный и достаточно хорошо освещенный зал, устроился в уголке и любознательно оглянулся по сторонам.
Утешение же пришло вместе с официанткой: миндальный капучино, кусочек яблочного штруделя и, может быть, немного коньяка…сигареты тоже, да, гулять так гулять.
Телепат вздохнул так тяжко, что в радиусе трех столиков потускнели улыбки.

Кроуфорд нервно мерил шагами комнату, время от времени поглядывая в злополучное зеркало с чувством, весьма далеким от симпатии. Мало того, что Шульдих сбежал и явно был при этом не очень счастлив, так еще и все кредитные карты и наличные Кроуфорда исчезли вместе с ним, а с рыжего вполне станется приобрести небольшую африканскую страну или островок в Тихом океане и немедленно отбыть поближе к своей покупке. А то и еще что похуже. В конце концов у оракула начал дергаться глаз; пора что-то делать, решил он и направился, для начала, в комнату Шульдиха. Как ни странно, логово телепата представляла собой отнюдь не увешанную паутиной гоблинскую пещеру, как полагал Кроуфорд, созерцая его вечную растрепанность и режущую глаза, ядовитую яркость. Наоборот: постель аккуратно заправлена, мелкие интимные вещи вовсе не разбросаны по полу, а впечатление несколько портят (да и портят ли?) только книги, попадающиеся в самых неожиданных местах и количествах. Кто бы мог подумать, Шульдих любит читать…Окончательно выбитый из колеи оракул присел на правую половину кровати и тут же вскочил – заботливо прикрытый одеялом, на ней уже «спал» немного пыльный, но ухоженный ноутбук. С облегчением выдохнув, Кроуфорд переложил машину на тумбочку и занял ее, кстати сказать, замечательно нагретое место. Думать совсем не хотелось, но и перестать было невозможно: слишком странно, слишком неожиданно. Оракул почувствовал ужасную усталость6 даже брови поднять неожиданно стало тяжело. Он с сомнением скосил взгляд на белоснежную подушку, чужую, но такую мягкую и уютную на вид, что устоять было невозможно.
- Сон – лучшее лекарство, – оповестил Кроуфорд воздух вокруг себя и, чуть погодя, добавил, - От всего.

К тому времени, как скрылось неяркое октябрьское солнце и зажглись фонари, Шульдих уже вдоволь напинался оранжевых листьев на гладких асфальтовых дорожках, замерз, проголодался и утомился, так что ему ничего не оставалось, как прийти к выводу, что осчастливленный Кроуфорд его точно не убьет и, скорее всего, даже не покалечит, а значит самое время пойти домой и лечь спать.
В штаб-квартире было темно и тихо – Фарфарелло всегда ложился рано, а из-под двери комнаты Наги, как обычно, пробивался голубоватый свет монитора. Дислокация начальства оставалась неясной, но на подвиг разведчика Шульдиха как-то не тянуло, поэтому он бесшумно проскользнул в свою комнату, закрыл дверь и, живописно разбросав пальто, ремень и ботинки, рухнул на кровать.
А вернее, на Кроуфорда, который все еще крепко спал, уткнувшись лицом в согретую дыханием подушку. Само собой, телепат испугался, но именно для такого случая в нем много лет тренировали безотказные рефлексы: перекатившись на спину, Шульдих вытащил из-под свободной подушки пистолет, направил на нечто большое, темное и дышащее, и взвел курок.
Только этот звук, прекрасно знакомый чуть ли не с детства смог наконец разбудить Кроуфорда. Для начала он решил разоружить противника и хорошенько дать ему в челюсть, а уж потом разобраться, с кем, собственно, имеет дело.
- Шульдих, это ты?..
- А ты, видимо, зубная фея? – злобно прошипел телепат, одновременно разозленный и успокоенный.
- Извини, я занял твою постель…И за челюсть извини.
- Ничего. – Рыжий, уселся рядом с ним, оперевшись на гладкую деревянную спинку и тяжело вздохнул. – Наверное, у тебя были причины.
- Наверное.
Шульдих повернул голову, стараясь в темноте разглядеть выражение лица пророка. Видно было только растрепанные темные волосы – по резкому контрасту с белой кожей, но и этого оказалось достаточно, чтобы навести влюбленного немца на определенные мысли.
- Знаешь, это очень символично, что мы встретились в кровати… - начал он издалека. – Тебе не кажется?..
- Не кажется. – Отрезал Кроуфорд, хоть и поймал себя секундой раньше на подозрительном волнении.
В тишине было слышно, как тикают на тумбочке кроуфордские часы. Шульдих подумал, до чего же здорово просто сидеть рядом с ним, чувствовать тепло, убеждать себя, что имеешь полное право прикоснуться, но просто оттягиваешь удовольствие. Протянув слегка дрожащую руку, он сжал чужие пальцы. Кроуфорд на миг задержал дыхание, но отстраняться не стал.
- Брэд…Что же мы будем делать? Что мы теперь будем делать?
- Спать, Шу, - чуть помолчав, ответил оракул и устроился поудобнее, - Утро вечера мудренее.


все как всегда, может быть, немного хуже.

во-вторых - отбеченный "Влад" теперь есть на складе, и еще - отбеченные драбблы и зарисовки. в общем, из вампирского только второй "Влад" остался, которого я, скорее всего, просто удалю.