Драббл по мотивам одного разговора для Ями))
Ну и для обеих моих муз
предупреждениенаписано странно, да, но мне так захотелось. и все тут. я бы назвала это "подражание переводу"...начиталась))
тык Для начала, конечно, необходимо проспать. Незаметно – пять минут, потом еще пять. Потом – пятнадцать. И вуаля – гарантированное опоздание. Но это дальше, в будущем.
А сейчас принять душ. И выпить кофе. Встреча там или не встреча – подождут. Я, может быть, и пунктуальный человек, но не параноик.
Тааак. Кажется, я объяснял этому тощему, несносному, рыжему, мать его, телепату, который, кстати, и не подумал проснуться вместе со мной и разделить мои страдания, что НЕ следует оставлять на столе грязную посуду. Кажется, я объяснял ему раз двести.
Все, хватит, успокойся. Не скрежещи зубами, это вредно для эмали. И нет, не надо ставить все это на пол с его стороны кровати. Пожалей фарфор. Кроме того, немного боли от порезов на пятках для него означает в массу головной боли для тебя. Сам видишь.
Неужели, я действительно проговорил вслух часть монолога? Хм.
Тем не менее, скорее всего, я …но если этот треклятый кот еще раз попадется мне под ноги!..Боюсь, обыкновенным тройным убийством я не ограничусь. Только квалифицированная казнь.
Я очень раздражен.
Да уж, чудесный чертов день. Ненавижу всех этих недоумков, которые сидят тут с видом настоящих стратегов и при этом не видят дальше своего носа. Они даже не подозревают, что какой-то там начальник службы безопасности (да еще и опоздавший) давным-давно считает людей обоймами. Вот тут притормози и спустись с небес, в твоей профессии главное - скромность.
Когда мой телефон начинает вибрировать, старый барсук выразительным взглядом обещает мне все самые изощренные японские муки, которые только сможет придумать. Безрезультатно – мне уже все равно.
Я безнадежно разозлен.
- Наги, будь добр, объясни все по порядку. – Пиджак жмет в плечах, но мне это даже нравится – прекрасно дополняет картину. Не рычи на ребенка, он старается изо всех сил. – Что значит – упустил цель? Ту самую цель?.. Так. – ощущение такое, будто челюсть свело судорогой. Вполне возможно, так оно и есть…- А почему не позвонил сам? Долбаная немецкая морковка-мутант. Боится? Правильно боится, я же его глазами бесстыжими украшу аквариум Фарфарелло. Кхм. Передай, чтоб немедленно позвонил сам. А еще лучше – приехал и забрал меня, моя машина сломалась. Чтоб ее.Голос? Нормальный голос…Что-что спрашивает?..Наги, просто выбей ему пару зубов. Нет, я не убью его. Точно. Совсем не точно.
Думаю, мой горестный вздох прекрасно слышен в конференц-зале. С удовольствием вырвал бы им всем барабанные перепонки.
Я определенно в ярости.
Всего полтора часа на диване в вестибюле, борясь с желанием перестрелять к чертовой матери всех этих назойливых служащих (нет, мне НЕ нужен телефон. И газета. И кофе. И, особенно, - Вы ), и – святые угодники – он здесь. Автоматические двери едва успевают раскрыться перед расторможенным гиперактивным придурком, он входит так…изящно, окутанный звуками фортепиано, доносящимися из его машины, (ох уж эти замашки черного рэпера из гетто и вкусы венской старой девы – странная смесь), такой тонкий и…кхм. И он тащит за волосы изрядно помятого мужчину, резиновые подошвы ботинок которого скользят по мраморному полу со звуком, настолько отвратительным, что я невольно морщусь. Конечно же, Шульдих все понимает превратно. Та самая упущенная и, видимо, снова обнаруженная цель безвольной кучей валится на ковер, задевая носки моих туфель. Я рефлекторно поджимаю ноги, и у немца такой вид при этом, будто любимая мамочка не оценила свежую жабью шкурку в качестве подарка на день рождения. Но боже мой, до чего же он красивый…А ты, Кроуфорд, паникер и зануда.
Засунув руки в карманы джинсов и раскачиваясь на каблуках, он похож на Тома Сойера. Такой независимый вид.
- Теперь тебе полегчало?
Я просто не в состоянии сдержать улыбку. Может ведь, если хочет.
- Поехали домой. Бери его.
И вполне сможет стереть память персоналу и нескольким прохожим. Он ведь у тебя профи.
Мне действительно полегчало.
Шульдих вымыл посуду и принес мне чаю. Не то чтобы это компенсировало сон во время наблюдения за объектом, но, как первым делом (справедливо) заметил он, в подобной оплошности отчасти виноват и я.
Оказывается, Наги, опасаясь за судьбу позора немецкой педантичности, в считанные минуты разыскал жертву. Рыжему осталось только съездить за ней, оставить без мозгов и приволочь трофей непосредственно мне. Он так похож на нашего полудомашнего кота с его воробьями и ящерицами. Кот, кстати, дремлет, положив голову на мое колено.
Без сомнения, они заслужили поощрение. Даже Фарф – за то что хорошо себя вел, пока относительно вменяемые члены команды работали.
Я по-настоящему горжусь ими.
Я киваю Наги, слегка улыбнувшись, поправляю воротничок его форменной рубашки. Он смотрит на меня своими огромными глазищами…Ребенок – это сложно. А у меня ребенок-гений. Никогда не знаешь, какой ожидать реакции. Просто ты морально устарел, ископаемое. Возвращайся в мезозой. И прекрати так пялиться на рыжего, мальчик ведь не слепой.
Я прошу его развязать и покормить Фарфарелло. Он уходит. Послушный.
И, наконец, я беру телепата за руку, переплетая наши пальцы. Он все еще немного дуется.
Теперь можно приступить и к самой приятной части моей работы – переговорах о гонораре.
Я безусловно доволен.
Когда за Шульдихом закрывается дверь, он не говорит, что сожалеет, что не хотел заставлять меня волноваться или что подобное больше не повторится. Он вообще ничего не говорит, он знает, что все это не имеет значения, потому что он подходит ко мне и обнимает за шею, а я осторожно кружу его, изо всех сил сжимая в объятиях, рискуя разрушить обстановку собственной спальни вместе с его хрупкими косточками. И плевать я хотел на то, насколько нелепо это смотрится со стороны, насколько хорошо Наги в своей комнате слышит его тихий смех, ведь
Я абсолютно,
абсолютно счастлив.