Оно ужасное - и потому, последнее. Все.
Дигл, он же Пустынный Орел, он же Desert Eagle, он же самый дурацкий и бесполезный, но красивый и сексуальный пистолет на свете, помимо того, что уже много лет заставляет мои кишки сжиматься в шарик, еще состоит на вооружении армии Израиля. Типа намек, аха
Рейтинга нет, как вы могли заметить - я рейтинг не пишу, слова-ключа нет, потому что никто не просил меня это писать, есть только больное воображение и хромающее чувство юмора. Сопли тоже наличествуют в избытке.
Короче, текст плохой. Я предупредила.
~1800У Артура полно недостатков. Он перфекционист, он капризен, злопамятен, излишне требователен к себе и другим, и если этим другим случается допустить ошибку, они обычно проклинают все на свете, выслушивая его нотации, а недовольное треугольное лицо, нахмуренные брови и сжатые губы координатора преследуют их в монотонных ночных кошмарах много лет подряд. Кроме того, Артур брезглив и болезненно аккуратен, он способен довести себя (и Имса) до безумия, смахивая несуществующие пылинки с лацканов своего безупречного пиджака и расправляя несуществующие же складки на брюках. Он ненавидит, когда вещи лежат не там, где он их оставил, - Имс подозревает, это синдром Аспергера, - он обидчив, но никогда не признаётся, что именно не так, и упорно делает вид, что все в полном порядке, до тех пор, пока Имс не заставляет его (своими методами) сказать наконец, в чем проблема.
Да, Артур весь будто соткан из этих восхитительных недостатков, которые, смешиваясь и успешно оттеняя бесспорные достоинства, делают его совершенством, по крайней мере, в глазах Имса. И только одно обстоятельство уже много лет настойчиво испытывает на прочность их и без того не идеальные отношения: Артур невероятно, патологически ревнив.
Не то чтобы сам Имс – большой любитель делиться, о нет, как раз наоборот, к тому же, такой уж он, этот проклятый британец, что все его друзья и знакомые, поголовно, либо втайне мечтают оказаться в его постели, либо мечтают о том же самом вполне открыто, либо – однажды в постели Имса все-таки побывали, и мечтают теперь уже повторить, так что координатору, действительно, можно только посочувствовать.
Поэтому когда Артур возвращается со встречи чуть пораньше и находит Имса в спальне, вместе с работающим PASIV, он раздумывает не дольше пары секунд, прежде чем вытянуть второй шнур и ввести толстую иглу в свое запястье. Он терпеть не может, когда Имс делает что-то без него, исключая, может быть, только кофе и бутерброды, да и то лишь в том случае, если это не яванская арабика и не «Филадельфия» с копченой индейкой.
Имс использует макет – он вполне может строить сам, но слишком нетерпелив для этого, так что Артур оказывается в отеле, том самом, который сконструировала для них Ариадна, который запомнился ему в весьма экзотических ракурсах. Он поднимается на пятый этаж и идет по коридору, к номеру 528, честно стараясь не анализировать ситуацию и не думать, зачем имитатору понадобилось уединяться в искусственном сне, пока Артура нет дома. Он открывает дверь и замирает на пороге.
Потому что Имса он видит в кресле у окна, как обычно – вальяжного и самодовольного, его волосы полном беспорядке, а шерстяной пиджак валяется на полу, на его влажных, ярких губах – откровенно блудливая улыбка, на небритых щеках – румянец, и все это, в принципе, Артуру не в новинку, и нет в этом решительно ничего такого, что могло бы заставить его привалиться к дверному косяку и ослабить галстук. Ничего, кроме одной маленькой детали – на коленях Имса верхом сидит Роберт Фишер. Полностью одетый, слава богу, но очень, очень возбужденный, и настроенный явно решительно.
Артур гордится своим самоконтролем, и гордиться, действительно, есть чем. Но в такие моменты самоконтроль Артура, напоследок выломав окно барным стулом, стремительно отбывает к чертовой матери. За ним следуют вежливость, такт, этика и мораль, и как только все они уходят, Артуру становится поразительно легко придумать себе тяжелый хромированный Desert Eagle 45 калибра, который в реальной жизни практически бесполезен, но выглядит чрезвычайно эффектно, и медленно постучать в открытую дверь его блестящим стволом.
Имс поворачивает голову и моментально понимает, что перед ним – не проекция, потому что для того, чтобы создать настолько реалистичную композицию под названием «Ревнующий Артур в ярости», ему понадобилось бы нечто такое, чего у него не было отродясь - совесть. Так что он, не глядя, спихивает Фишера на пол и встает.
- Это…не то, что ты думаешь.
- Правда? Значит, это не ничего не значащая сексуальная фантазия, а подлинная роковая страсть?
- О господи…Артур, - Имс поправляет рубашку и бессознательно трет пальцами свежий след засоса на шее. – Я знаю, как это выглядит, но пожалуйста, поверь мне…
- Я конечно же вам верю, мистер Имс. В конце концов, я все видел своими глазами. – голос координатора слегка дрожит, ему безумно хочется что-нибудь разбить. Например, одно лицо. А лучше даже два.
- Послушай, это же, в конце концов, подсознание! – Имс чувствует себя отвратительно. Его поймали с поличным, и чтобы не произошло впоследствии, он это определенно заслужил, так что даже не имеет права жаловаться. – Я не могу его контролировать! Я не виноват, что оно считает Фишера привлекательным!
Проекция, уже давно поднявшаяся с пола и приведшая себя в относительный порядок, видимо, услышав свое имя, оживилась, и негромко, но настойчиво прочистила горло и посмотрела на часы.
- Мистер Имс. – голос Фишера спокойный и властный. – Вы заставляете меня ждать.
Они стреляют одновременно, будто отмахнувшись от назойливой мухи, даже не глядя в сторону Фишера, обе пули попадают ему в лицо и он исчезает, не успев упасть на пол.
- И когда ты собирался мне сказать? – шипит Артур, его темные глаза сверкают каким-то бешеным огнем.
- Сказать? – Имс нервно усмехается, закуривает сигарету. - Чтобы ты устроил мне точно такую же сцену, но только в реальности?
- Ты прекрасно знаешь, что я бы этого не сделал. – Отвечает координатор, и он прав, но, к счастью, Имсу не приходится придумывать новый аргумент в свою пользу, потому что из ванной вдруг выходит Роберт Фишер, совсем как новый, только одетый в одно лишь влажное белое полотенце.
Артур реагирует мгновенно – точным выстрелом в горло, но в номере тут же возникают еще два лже-Фишера, их полные губы недовольно поджаты, стройные фигуры слегка напряжены, один из них неодобрительно качает головой, а второй – грозит Артуру длинным тонким пальцем.
- Имс, твою мать, успокой наконец свое гребаное либидо! – координатор выпускает в фишеров по три пули и торопливо заменяет обойму, - это ж блядская гидра какая-то!
Словно в подтверждение его слов, мимо него в комнату грациозно протискиваются очередные четыре фишера, а в постели появляются другие двое, голые до пояса, занятые, правда, в основном друг другом.
На лице Артура мелькает что-то, весьма напоминающее отчаяние, когда один из робертов подходит к нему, соблазнительно покачивая бедрами, изящными руками обвивает талию координатора и начинает вылизывать его ухо. В следующее мгновение Артур стреляет себе в висок, очень надеясь, что пуля, пройдя навылет, попала в бессовестную проекцию, и Имс остается один среди элегантных молодых миллиардеров, не сводящих с него голодных синих глаз.
К тому времени, как имитатору удается отнять у одного из них, настроенного особенно игриво, свой револьвер и, наконец, проснуться, Артура в спальне уже нет. Сначала Имс просто ожесточенно трет ладонями лицо, потом достает свою покерную фишку и, убедившись, что происходящее, к сожалению, реально, отправляется на его поиски.
В ванной шумит вода, дверь, конечно же, заперта изнутри, так что Имс деликатно стучит, и, повышая голос, интересуется уже совсем не так деликатно:
- Артур, дорогой. Ты там часом вены себе не перерезал?..
Вода выключается.
- Не дождешься.
Имс выдыхает, с облегчением, и прислоняется спиной к двери. Не то чтобы он думал, что Артур способен покончить с собой, особенно – из-за него, но…но все-таки. Ну мало ли, честное слово.
- Ты, конечно, меня не впустишь?
- А что, тебе нужно в душ? – Артур садится на край ванны и, балансируя, болтает ногами. – Романтическое свидание с Фишером удалось?
- Удалось бы, если б ты не превратил его в атаку клонов. – имитатор знает, что должен сказать нечто совершенно другое, но Артур тоже хорош. В конце концов, разве Имс запирался от него в ванной, после того, как (между прочим, в рабочее время) в их общем сне появилась Ариадна, одетая только в заячий хвостик и шейный платок? Да, конечно, имитатор изводил его этим всю следующую неделю, особенно хвостиком, но сцен ревности не устраивал – просто схватил визжащую проекцию в охапку и выбросил в окно, чтобы не отвлекала от дела.
Артур в своем плацдарме, очевидно, думает о том же самом, потому что бросает на дверь нерешительный взгляд и вздыхает. Он разозлен, и еще как, но, в конце концов, это ведь действительно всего лишь подсознание. А Фишер действительно очень хорошенький. То есть, ну…а и к черту. Да, Фишер – определенно лакомый кусочек, у британца есть вкус. Артур облизывает губы.
- Я превратил? – Имс, тем не менее, заслуживает небольшого наказания, так что координатор старается, чтобы его голос звучал как можно более удрученным.
- Именно ты. – Британец шарит по карманам в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вскрыть замок, но находит только коробок спичек, монетку и белую пуговицу. – Ты вломился в то, что должно было быть безобидной сексуальной фантазией, и сделал из нее ночной кошмар. Сбил меня с толку, заставил чувствовать себя виноватым. Даже не знаю, а вдруг это закончится психологической травмой?
- Какой, например?
- Понятия не имею. Может быть, теперь я не могу заниматься сексом в креслах. – Имс ухмыляется, и игриво поднимает бровь, несмотря на то, что Артур его не видит. – Не хочешь проверить?
- Очень вряд ли, мистер Имс.
Имитатор теряет терпение.
- Послушай, Артур, ты взрослый человек и профессиональный сновидец, ты знаешь, что такие вещи случаются. Когда за нами неделю по пятам ходил Сайто в белом кимоно, в облаке лепестков сакуры, с веером и с каменным лицом, я сказал тебе хоть слово?..
- Сказал, вообще-то. – Координатор слегка улыбается. Нет, действительно, это было забавно. – После его первого появления ты, закончив ржать, заметил, что мне наверняка очень пойдет традиционный макияж гейши и «тот ковшик со струнами».
- Это совсем другое дело, – протестует британец.
- Так и сейчас у нас тут совсем другое дело, мистер Имс, я-то не проецировал его нарочно, пользуясь тем, что тебя нет поблизости. – Артуру вдруг становится очень грустно. Он опускает голову и разглядывает кафельный пол.
Слышно, как за окном лает собака. Капает вода – Артур не до конца завернул кран, когда умывался.
- Прости. – наконец говорит Имс, и чувствует он себя весьма паршиво. – Не знаю, что на меня нашло.
- Не надо, не извиняйся. У меня отвратительный характер, я понимаю, и вообще…тебе наверняка со мной безумно скучно, такой человек, как ты, заслуживает кого-то… как минимум с чувством юмора. И с воображением. - координатор безрадостно усмехается. - И желательно, умеющего готовить.
Имс пристально смотрит на дверь и хмурится. Ему неприятно, когда кто-то говорит так об Артуре, даже сам Артур. Особенно сам Артур.
- У тебя есть воображение.
- Ты сам себе противоречишь, дорогой.
- Так. Послушай меня. И внимательно, потому что, как ты мог заметить за последние пять лет, я не из тех, кто часто говорит подобные вещи. Ты, Артур, та еще головная боль. Недостатков у тебя хватает, можешь мне поверить, и рано или поздно ты сведешь меня в могилу своей ревностью и нездоровым пристрастием к сельдерею, но, тем не менее, я никогда в жизни не встречал такого умного, тонкого, честного и преданного человека, как ты. Я никогда, ни с кем не чувствовал себя так, как с тобой, и я больше не намерен экспериментировать. И…открой, пожалуйста, я не хочу говорить это через дверь.
Когда Артур выходит из ванной, на его лице сияет нежная улыбка, на щеках – эти очаровательные ямочки, он мягко прижимается к Имсу и обнимает его за шею.
- Я тоже люблю тебя. – говорит он, имитатор берет его ладонь и по очереди целует костяшки пальцев. – Но Фишером со мной придется поделиться.